Десятилетие, прошедшее с начала вторжения стран - членов НАТО и США в Ирак, внесло серьезные коррективы в развитие отношений сотрудничества вооруженных сил и гражданских СМИ. За эти годы сложилась принципиально новая модель взаимодействия вооруженных сил (ВС) с прессой, получившая название встроенной журналистики.

Казавшееся сначала идеальным способом информирования общественности встраивание журналистов в вооруженные силы иностранных государств, участвующих в подготовке и проведении различного рода миротворческих акций и контртеррористических операций, давно стало стандартным методом освещения военных действий. Но, утверждает признанный летописец войны в Ираке ирландский журналист Патрик Кокберн, «делать хорошую историю не означает делать правильную историю».

Корреспондент Financial Times на Ближнем Востоке с 1979 года, лауреат престижных премий Джеймса Камерона и Оруэлла Кокберн считает, что встраивание гражданских журналистов в вооруженные силы заработало себе дурную славу в Ираке и Афганистане.

Двойственные чувства по поводу встраивания журналистов испытывает и Джина Кавалларо, печатавшая репортажи из Ирака в Army Times. А некоторые ветераны боевых действий в Ираке убеждены, что «встраивание» ограничивает возможности репортера с объективных позиций «рассказать общественности правду о войне».

Адаптация гражданской прессы к нуждам военных

Впервые встроенные репортеры широко заявили о себе в 2003 году, когда PR-служба ВС США интенсивно занялась установлением продуктивных отношений с гражданскими СМИ, многие из которых весьма критически отзывались о военной политике правительства и не желали довольствоваться скудной информацией, получаемой на брифингах и пресс-конференциях. Поэтому внедрением качественно новых разработок информационного обеспечения, позволивших не только изменить тональность публикаций этих печатных органов, но и добиться существенной поддержки общественностью стран коалиции боевых действий в Афганистане и Ираке, следует считать вживление в боевые подразделения журналистов, представляющих СМИ США и Великобритании.

Деятельность командования по регулированию информационного освещения в СМИ хода военной операции предполагает планирование взаимодействия со средствами массовой информации, включающего регламентацию допуска журналистов в зону военных действий. Журналисты оформляют аккредитацию при информационном бюро (пресс-центре) и получают право на получение от офицеров по связям со СМИ квалифицированных разъяснений о происходящих событиях. При этом они обязуются соблюдать правила в ограничении их деятельности (не предавать гласности материалы, не подлежащие разглашению, не интервьюировать членов экипажей и боевых расчетов перед выполнением теми боевых заданий, не использовать осветительную, передающую и иную аппаратуру в режимах, которые могут привести к демаскировке частей и т.п.).

Для журналистов, сопровождавших войска союзников, подобное встраивание оказалось единственным способом попасть в зону боевых действий и попытаться правдиво описать происходившие события. Очевидной альтернативной возможности для корреспондентов просто не существовало. Боевики «Аль-Каиды» и «Талибана» рассматривали иностранных журналистов в качестве потенциальных заложников. Похищение журналистов превратилось в эффективную форму оказания давления на западные правительства и заодно служило пропаганде идей похитителей. Британская газета Guardian сообщала о предложении талибов платить 50 тыс. долл. за убийство западных журналистов в Афганистане. В Ираке были убиты 85 журналистов.

Для журналистов, направлявшихся в зону военных действий в Ираке, военным ведомством США был организован курс начальной военной подготовки на базе в Квантико. Но даже эти меры не смогли уберечь всех журналистов. 16 из них были убиты в первые две недели главной фазы конфликта. Около 775 журналистов по решению коалиционного командования было включено в наступающие подразделения вооруженных сил. Отчасти это было сделано для осуществления определенного контроля над журналистами, которые иначе пытались бы самостоятельно проникнуть в зону боевых действий, подвергая свои жизни смертельной опасности.

К началу войны в Ираке в рамках работы с зарубежными журналистами центральное командование ВС США открыло в военном лагере недалеко от столицы Катара новый международный пресс-центр, оснащенный цифровыми телефонными и интернет-линиями, спутниковой связью. Интерьер конференц-зала, оборудованного огромными плазменными мониторами, был выполнен известным голливудским дизайнером. Именно из пресс-центра в Катаре осуществлялось информационное обеспечение боевых действий в Ираке. Для информационного обеспечения контртеррористической операции в Афганистане США и Великобритания разместили в столице Пакистана Исламабаде коалиционный пресс-центр («медиа-центр быстрого реагирования»), в состав которого помимо официальных военных представителей были включены и гражданские сотрудники СМИ. Благодаря эффективной и оперативной деятельности пресс-центра западным СМИ удалось перехватить инициативу в освещении афганских событий у ближневосточных средств массовой информации. Министерство обороны Великобритании подготовило специальный документ, известный под названием «Зеленая книга», в котором в деталях прописана процедура взаимодействия военного ведомства со СМИ в период военного конфликта. Министерству обороны Великобритании удалось тогда развернуть деятельность около 200 дополнительных сотрудников пресс-служб как в Лондоне, так и непосредственно в Ираке, «чтобы поддержать усилия военной кампании в СМИ».

Профессиональные журналисты интегрировались в подразделения, участвующие в боевых операциях. 662 журналиста были прикреплены к американской армии и 95 - к ВС Великобритании. Каждый из крупнейших телеканалов США - ABC, NBC, CBS, CNN, Fox - был представлен в войсках 26 журналистами. Солидным печатным изданиям Вашингтон пост, Нью-Йорк таймс, Тайм, Ньюсуик и другим была предоставлена возможность направить в войска по 10 журналистов. Вместе с наступающими частями на линии фронта оказались самые известные американские репортеры Оливер Норт, Вульф Блицер, Скотт Пели, Тед Коннел.

Кто журналиста кормит, того он и хвалит

Проблему взаимоотношений между личным составом подразделений и встроенными в них журналистами затронули «прикрепленная» к кавалерийскому эскадрону Одри Гиллан из Guardian и включенный в американскую 3-ю пехотную дивизию Гэвин Хьюитт из BBC, ставший «свидетелем некоторых из наиболее интенсивных боевых действий». Оба сошлись во мнении, что для журналистов всегда существует опасность попасть под влияние подразделения, к которому они прикреплены. «Главная причина заключается в том, что вы находитесь на их иждивении и они обеспечивают вашу безопасность». Оба журналиста указали на возможность наступления момента, когда может возникнуть «противоречие между необходимостью сообщить читателям правду об увиденном и лояльностью по отношению к людям, с которыми делили кров, от которых получали еду, воду, электроэнергию и которые заботились о вашей безопасности».

Большинство внедренных журналистов были убеждены в важности выполняемой ими миссии. Однако к концу первого года вторжения в Ирак их осталось уже менее ста. А в 2005 году и это число сократилось вдвое. Лишь 48 корреспондентов продолжали направлять репортажи из мест дислокации воинских подразделений коалиции с территории Ирака. Это привело «к потере инициативы СМИ в освещении усилий коалиции по стабилизации страны».

Единственной британской телекомпанией, обеспечившей постоянную работу офиса в Багдаде, была BBC. Бесперебойное информирование общественности о развитии конфликта в Ираке и Афганистане оказалось весьма дорогостоящим делом из-за необходимости оплачивать услуги охранных компаний, обеспечивавших относительную безопасность редакционных офисов в Кабуле и Багдаде. СМИ не желали нести финансовые расходы, связанные с пребыванием своих журналистов за рубежом. К тому же огромный интерес мировой общественности к событиям в Ираке, зарегистрированный социологами в первые дни и недели войны, со временем плавно угас.

Аналогичная картина наблюдалась и в Афганистане. Большая часть репортажей, появившихся в американских и британских СМИ в 2006 году, повествовала о стычках с талибами в провинциях Гильменд и Кандагар на юге страны. Проблемы, поднимавшиеся на страницах зарубежных изданий, сводились основном к описанию квази-технических или оперативных задач, затрагивавших вопросы поставки оборудования или борьбы с придорожными минами и самодельными взрывными устройствами. Аналитические материалы от собственных корреспондентов, объясняющих, как талибы смогли расширить свою власть на значительной территории страны вплоть до окраин Кабула, в иностранной прессе до недавнего времени практически не появлялись.

С течением времени отчетливо стали проявляться недостатки встроенной журналистики, приходило осознание того, что журналисты не могут не отражать в некоторой степени точки зрения солдат, которых они сопровождают. Встраивание заранее предполагает определенные ограничения на перемещения журналистов в достаточно узком и атипичном военно-политическом сегменте. Корреспонденты гражданских СМИ жаловались на избыточное усердие сотрудников служб безопасности, затруднявших их общение друг с другом и с источниками информации по причине «отсутствия оперативной необходимости».

Вынужденная отстраненность встроенных журналистов от реальных событий была чревата угрозой утраты объективности и даже неверного толкования какой-либо фазы конфликта. Не имея сложившихся контактов с местным населением и постоянно находясь в расположении сил вторжения, журналисты концентрировали внимание на внутренних проблемах воинских подразделений. Их рассказы о военнослужащих реальны, они создают ощущение непосредственности и человечности. Со всей очевидностью можно сказать, что сотрудничество ВС и гражданских СМИ развивалось по вполне определенному сценарию, разработанному опытными армейскими пиарщиками и пропагандистами.

К тому же, поскольку именно военные придирчиво отбирали кандидатов для встраивания, в число отобранных, по свидетельству журналистов ведущих американских и британских газет, попали и журналисты «из невероятных и сомнительных источников - съемочная группа и журналист MTV, несколько журналистов из правых газет...». Также среди внедренных репортеров оказались «военные пропагандисты, позиционирующие себя как гражданские журналисты». Эта манипуляция понадобилась «для повышения степени достоверности и наглядности» материалов, изготовленных в недрах военного ведомства и предназначенных для широкой общественности. Стоит добавить и вытекающее из контракта наличие «тотальной цензуры», ставящей под контроль военных любой выходящий из зоны конфликта журналистский репортаж. Имиджу корпуса встроенных журналистов причинялся ощутимый ущерб.

Эмоции - враг объективности

А военные меж тем получили прекрасную возможность «создавать собственную историю войны и транслировать ее зрителям, используя для пропаганды своих интересов». Почти афористично эту мысль выразил в Wall Street Journal бывший пресс-секретарь Пентагона Кеннет Бэкон: «Даже нанятые актеры не смогли бы так хорошо преподнести публике точку зрения Пентагона, как это сделала пресса». По признанию самой прессы, «Пентагон использовал встроенных журналистов, а не наоборот, рассматривая СМИ как форс-мультипликатор».

«Вживленные журналисты» (embedded journalists), как их называли, оправдали надежды, размещая в Интернете в режиме реального времени видео- и фотоматериалы, сделанные с американских танков в ходе наступления коалиционных войск. Но многие журналисты, стремясь быть объективными, «не поддались гулу военной пропаганды и не стали выдавать желаемое за действительное». Некоторые из них, не признавая ограничений, возникающих при включении репортера в какое-либо воинское подразделение, стремились сохранить максимальную самостоятельность в вопросах передвижения. Журналист Джереми Томпсон из Sky News пересек границу между Ираком и Кувейтом 22 марта «через дыру в заборе». Однако вскоре по соображениям безопасности он присоединился к 7-й бронетанковой бригаде. А его друг был убит в нескольких милях от Томпсона. «Но мы были автономными, самостоятельными, - пояснял Томпсон. - Мы не должны были полагаться на военных, на их топливо, воду, продукты питания, связь или что-нибудь подобное».

Для создания положительного образа войск коалиции в глазах мировой общественности штатные пропагандисты стремились смягчить последствия военной оккупации и преуменьшить враждебность реакции на нее местного населения. Однако некоторые журналисты оказались неискушенными в военных вопросах. Передаваемые ими материалы носили скорее эмоциональный, нежели информационный характер. Об этом свидетельствовал Алекс Томсон с Channel 4 News. «Я ужаснулся тому, как расточительно и вольно они обращаются с языком», - делился впечатлениями британский маршал авиации Берридж. Отдельные журналисты были склонны к чрезмерной драматизации событий.

Военных специалистов удивляло подобное «искаженное восприятие» истинной картины. По словам Кевина Теббита, в результате «мы оказались в ситуации, когда военные действия выглядели гораздо более жестокими и гораздо менее успешными, чем в действительности было дело». По мнению военных экспертов, нагромождение мелких или несущественных деталей, переполнявших сообщения «вживленных» в передовые части журналистов, часто видоизменяло «общую стратегическую картину». К тому же новостные редакторы на ТВ, без задержки направлявшие репортажи с передовой в эфир, не затрудняли себя проверкой поступающего материала.

Намерения командования с самого начала заключались в предоставлении права на освещение и анализ всеобъемлющих стратегических и политических вопросов, связанных с деятельностью коалиционных сил в Ираке, центральным информационным структурам в Лондоне и Катаре. Задача же прикрепленных к воинским подразделениям журналистов виделась в дополнении репортажами общей картины военных действий. Но нередко складывалась ситуация, при которой мозаичная информация, передаваемая журналистами с мест дислокации воинских частей в режиме онлайн, или опережала информацию, распространяемую на брифингах в пресс-центрах, или вступала с ней в противоречие. Иногда сотрудники МО называли сообщения с линии фронта просто «импрессионистскими». А редакторы СМИ предпочитали пользоваться именно этой информацией, а не информацией, поступающей из официального пресс-центра. В некоторых случаях журналисты в столицах больше знали о конкретных боевых инцидентах от своих коллег на местах, чем от чиновников, призванных отвечать на их вопросы.

Постепенно становилось ясно, что военные планировщики не спешат идти в ногу с изменениями в журналистской профессии, зачастую используя уроки последних конфликтов без учета реалий сегодняшнего дня. Военное планирование только смирилось с 24-часовым циклом новостных передач, а пресса сделала еще один скачок вперед. В СМИ прозвучало предположение о возможности развертывания крупными информационными корпорациями в будущих военных конфликтах собственных систем беспилотных летательных аппаратов для реального отображения картины боевых действий.

Серьезным раздражающим фактором для военного руководства, неоднократно заявлявшим о стремлении к «устранению барьеров между информацией и деятельностью средств массовой информации как основы проведения эффективной кампании», являлась деятельность независимых журналистов. Необычайно смелые люди, такие как Гейт Абдул-Ахад, Терри Ллойд и Нир Розен, многократно рисковали жизнью, «чтобы вырваться из цепких объятий военных». Контактируя и с боевиками, и с милиционерами, они добывали бесценную информацию в «неразбавленном виде», склоняясь к убеждению в том, что разрушительный эффект встроенной журналистики заключается в самом факте бытия корреспондентов с оккупационной армией, который порождает впечатление возможности разрешения конфликтов в Ираке и Афганистане, странах, переживших 30 лет кризиса и войны, с помощью военной силы.

Профессиональный риск

Независимый журналист Гейт Абдул-Ахад после вторжения в Ирак в 2003 году взял в руки фотокамеру и стал «уличным фотографом», чтобы документировать происходящие в стране события. Известность пришла к нему благодаря работе внештатным фотографом в Getty Images и специальным корреспондентом в Guardian. Его фоторепортажи появлялись на страницах Washington Post, Los Angeles Times, New York Times и других газет. Несколько лет независимый журналист жил в подземельях Багдада. Опасаясь обнаружения и ареста, регулярно менял убежища. За три дня до окончания основных боевых операций был арестован. Вскоре ему удалось подкупить своих охранников и бежать. В 2006 году он переехал в Бейрут, но продолжал регулярно совершать поездки в Ирак, Афганистан, Ливию, Йемен и Сомали. В октябре 2010 года Абдул-Ахад был заключен в тюрьму талибами. 2 марта 2011 года был арестован ливийскими солдатами, но выпущен на свободу благодаря вмешательству представителей турецкого правительства. Лауреат журналистских премий Джеймса Кэмерона (2007) и Лучшего иностранного журналиста года (2008), Гейт Абдул-Ахад в настоящее время проживает в Стамбуле и продолжает заниматься документированием мятежей, гражданских войн и иных социальных катаклизмов в регионе.

Человек-легенда, американский независимый журналист Нир Розен, прославившийся резко критическими, иногда эпатажными репортажами и высказываниями в адрес вооруженных сил коалиции, собственного правительства, встроенной журналистики, провел более двух лет в Ираке, активно сотрудничая с такими известными изданиями, как Atlantic Monthly, Washington Post, New York Magazine, Boston Review и др. Изучив проблему встроенной журналистики, Розен пришел к резкому и неутешительному выводу: «Слишком часто потребители основных СМИ становятся жертвами мошенничества». Большинство иностранных журналистов, освещающих события на Ближнем Востоке, не владеют арабским языком. Поэтому изучение мнения населения «становится для них сложной задачей». Встроенные журналисты предпочитают пребывать в охраняемых «зеленых зонах». Одной из причин их отказа покидать свои «зеленые зоны», по мнению Розена, является «комбинация лени и отвращения к дискомфорту». Они не ездят на автобусе, не слышат жалоб водителей такси, ругани лавочников и солдат, «упускают важную возможность естественным образом взаимодействовать с людьми». Они всегда находятся в защищенном месте, «защищенном от жизни - от иракцев и от насилия». Росту насилия в Ираке после вторжения в 2003 году независимый журналист Нир Розен посвятил книгу «В чреве зеленой птицы».

Иногда журналисту в Ираке и Афганистане в поиске информации «приходится шесть часов трястись по проселочной дороге, по жаре и пыли, чтобы сесть на пол и есть грязную пищу, и пить грязную воду, и знать, что завтра вы будете болеть, ибо путь к истине включает в себя и определенное количество диареи». Для придания правдивости своим репортажам «американские журналисты используют местные слова и выражения, чтобы показать, что они проникли в тайны культуры» региона конфликта. «Американские СМИ всегда хотят подогнать события в регионе под американский нарратив». Встроенные журналисты не желают замечать, что «Америка потеряла свое влияние на арабские массы, даже если она все еще может оказывать давление на арабские режимы. Реформаторы и элиты в арабском мире не хотят иметь ничего общего с Америкой». В конечном итоге, с горечью заключает Нир Розен, «журналисты, выступающие пропагандистами правительственной политики, оправдывают убийство невинных людей вместо того, чтобы стать голосом этих людей».

Смерть журналиста

Известный своими репортажами с Ближнего Востока британский тележурналист Теренс Эллис Ллойд, работавший для ITN и освещавший в качестве независимого журналиста вторжение войск НАТО в Ирак, был убит 22 марта 2003 года. Дэвид Николас назвал Терри Ллойда в Guardian одним из самых опытных военных корреспондентов на Ближнем Востоке. Не принадлежавшие к числу встроенных в ВС США или Великобритании Ллойд и его команда из двух кинооператоров и переводчика попали в зону перекрестного огня (crossfire) во время боя возле Шатт-Аль-Басра. Позже выяснилось, что Ллойд и его переводчик-водитель из Ливана Хусейн Осман были застрелены американскими солдатами. Тело французского кинооператора Фредерика Нерака не было обнаружено и он официально числится как без вести пропавший. Выжить удалось только бельгийскому кинооператору Даниэлю Демостье. Однако Королевская прокурорская служба отказалась от каких-либо обвинений по поводу смерти репортера ITN Терри Ллойда в Ираке.

Через пять лет глава антитеррористического подразделения Хемминг заявил корреспонденту Independent: «Нет достаточной информации, позволяющей установить личность человека, который выпустил пулю, убившую мистера Ллойда». Хотя Ллойд находился в автомобиле с хорошо различимой надписью TV. Иными словами, было найдено компромиссное решение, суть которого сводилась к простой формуле: независимый журналист был «незаконно убит американскими войсками, но Королевская прокурорская служба не может сказать, кто произвел выстрел, который убил 50-летнего отца двоих детей на окраине Басры в марте 2003 года». ITN в ходе собственного расследования причин гибели независимых журналистов установила имена 16 морских пехотинцев, один из которых и произвел роковой выстрел. Но власти США отказались предоставить возможность своим солдатам давать показания в ходе следствия в октябре 2006 года. Вдова Ллойда Линн потребовала возбуждения уголовного преследования в соответствии с Женевской конвенцией.

Королевская военная полиция (RMP) провела расследование этого инцидента. Следователь RMP Кей Робертс сообщил о передаче американскими властями представителям британской разведки видеозаписи инцидента, сделанной натовским оператором. По свидетельству BBC News, американские власти выступили с заверением о том, что переданные материалы - «это все, что они имели». Судебный эксперт RMP, проводивший экспертизу пленки, установил факт ее редактирования и преднамеренного удаления около 15 минут видеозаписи. В ходе расследования было установлено, что журналисты ITN передвигались на двух автомобилях, имевших все пресс-обозначения, необходимые для транспортных средств в зоне боевых действий. В районе Шатт-Аль-Басра машина Терри Ллойда и Даниэля Демостье, следовавшая впереди автомобиля Фредерика Нерака и Хусейна Османа, столкнулась с иракским конвоем, сопровождавшим одного из лидеров БААС в Басру. Иракцы заставили Нерака и Османа пересесть к ним в автомобиль. Вскоре конвой попал под прицельный огонь американских морских пехотинцев. Осман был убит. Жена Фредерика Нерака, тело которого не было найдено, Фабьен Мерсье-Нерак получила письмо от властей США, в котором категорически отрицался факт нападения на телегруппу ITN News.

Ллойд, автомобиль которого попал под перекрестный огонь, был ранен пулей, выпущенной солдатами Иракской республиканской гвардии. Его переместили в гражданский микроавтобус, который остановился, чтобы забрать раненых. Представленные суду доказательства неоспоримо свидетельствуют о том, что микроавтобус был подвергнут обстрелу американцами уже после того, как он совершил разворот, чтобы уйти из зоны столкновения. Терри Ллойд был убит наповал. Выжить удалось только Даниэлю Демостье.

В октябре 2006 года в Оксфордшире в течение восьми дней осуществлялось дознание по факту смерти Терри Ллойда. В вердикте, подготовленном Эндрю Уокером из службы коронера, прямо говорится о «незаконном убийстве Терри Ллойда вооруженными силами США». Уокер заявил о намерении обратиться к генеральному прокурору «с просьбой изучить возможность предъявления обвинения». Коронер похвалил Ллойда и его команду за «профессионализм и преданность делу». По его мнению, «американские танки первыми открыли огонь по машинам телегруппы ITN». Уокер обратил внимание на то, что Ллойд «был убит вдали от боевых действий» в гражданском микроавтобусе - импровизированной машине «скорой помощи». Если бы американцы заметили что-либо подозрительное, они «стали бы стрелять сразу, а не ждать, пока микроавтобус развернется. Это привело бы к повреждению передней части автомобиля». Версию виновности американских солдат в убийстве британского тележурналиста поддержала и Daily Mail.

Национальный союз журналистов (NUJ) назвал убийство Терри Ллойда военным преступлением. «Убийство моего отца, - сказала дочь журналиста Челси Ллойд, - относится к числу глубоко шокирующих». В заявлении по случаю 10-й годовщины гибели Терри Ллойда она назвала случившееся «очень серьезным военным преступлением». «Это был подлый, преднамеренный акт мести». Фабьен Мерсье-Нерак, вдова Фредерика Нерака заявила о продолжении своего «одинокого бдения», чтобы выяснить, что случилось с ее мужем.

Пресс-секретарь Министерства обороны США заявил, что проведенное расследование еще в мае 2003 года показало, что «американские войска следовали правилам ведения боевых действий». По его словам, «Министерство обороны никогда не санкционировало преднамеренные нападения на лиц, не являющихся комбатантами, включая журналистов. Мы всегда шли на крайние меры, чтобы избежать жертв среди гражданского населения. Гибель журналистов стала печальной реальностью. Боевые действия по своей природе опасны».

Семья Ллойда в течение десятилетия после гибели журналиста искала любую информацию о последних часах его жизни. Дочь мужественного репортера Челси прошла в Ираке весь путь своего отца. В сопровождении коллеги и друга погибшего журналиста, телеведущего ITV News Марка Остина она посетила США, чтобы попытаться встретиться с морскими пехотинцами, виновными в смерти ее отца. Армейский чин ВС США, отдавший приказ о нападении на колонну, в которой следовал со своей группой Ллойд, отвечая на вопросы Марка Остина, заметил: «Я не думаю, что кто-то виноват в случившемся. Это было просто очень неудачное стечение обстоятельств». Дочери Ллойда удалось поговорить с командиром взвода корпуса морской пехоты лейтенантом Винсом Хоганом. По словам Марка Остина, это «было полезно для него, и это было полезно для Челси».

Телекомпания ITN, на которой Ллойд проработал 20 лет вплоть до своей гибели, оказывала всякое содействие в поисках истины. Директор редакции ITN Productions Крис Шоу стал исполнительным продюсером документального фильма «Кто убил моего отца?», демонстрировавшегося в прайм-тайм на ITN. Шеф-редактор ITN Дэвид Маннион подчеркнул, что «независимые, свободные от официальных догм репортажи имеют решающее значение не только для журналистов, но и для той роли, которую они играют в свободном демократическом обществе. Ллойд, освещавший вторжение в Ирак, был именно таким - независимым и свободным журналистом. Он не принадлежал к числу встроенных в американские или британские войска репортеров, поэтому его материалы были свободны от военной цензуры».

Владимир Газетов, Максим Ветров

7 февраля 2014 г.