В геополитическом плане последствия разработки сланцевого газа (пока еще с относительно скромными объемами добычи) оказались куда серьезнее ввода в эксплуатацию первых атомных электростанций в 1950-х годах.

Сланцевая революция оказала сильнейшее воздействие на экономику и экологию. Будь то осознанный выбор или отсутствие необходимых ресурсов, европейские страны пока держатся в стороне от разворачивающихся на их глазах преобразований.　　

Нужно отметить, что вопрос энергетической независимости - вовсе не единственная причина поведения государств, обладающих запасами сланцевого газа. Так, в Польше существует мощный консенсус в пользу разработки новых месторождений, которые сулят исполнение давней мечты о независимости от российского газа. Во Франции же новые технологии наоборот вызывают сильнейшее недоверие с учетом поднятых экологических вопросов. Иначе говоря, точки зрения могут кардинально отличаться.

Экономические соображения весьма существенны, если учесть, что в США газ сегодня в четыре раза дешевле, чем в Европе, благодаря разработке гигантских месторождений (на сланцевый газ сегодня приходится 40% американского производства против всего 2% десять лет назад). Полученное американской промышленностью конкурентное преимущество тем прочнее, что технический прогресс позволяет использовать дешевый газ не только как источник энергии, но и как сырье для нефтехимической промышленности. А подешевевший таким образом пластик привлекает обратно в США многие отрасли производства. По некоторым оценкам, добыча сланцевого газа напрямую связана с созданием в США 600 тысяч рабочих мест.

Американские недра начинают все больше походить на гарант нового геополитического равновесия в мире. Сланцевый газ позволяет США значительно сократить зависимость от внешних поставок энергоносителей и тем самым заставляет по-новому взглянуть на то, что долгие годы было стратегическим приоритетом для Вашингтона: стабильность поставок нефти из ближневосточных государств. Эта стабильность подразумевала обеспечение безопасности морских путей снабжения, а также роль жандарма в ключевых государствах. Новые условия в американской экономике подталкивают к сокращению внешней деятельности, переориентации на внутренние задачи и привлечению Китая к активной роли на международной арене.

Какими бы ни были настроения в американском общественном мнении, США, скорее всего, сохранят активное присутствие на Ближнем Востоке. Оно куда меньше чем в прошлом будет опираться на необходимость обезопасить каналы снабжения нефтью. Таким образом, его задачей может стать восстановление переговорных позиций с Китаем. Дальнейшее обеспечение стабильности зоны не будет выглядеть таким уж дорогим, если взамен на оказанные Китаю услуги его можно будет попросить пойти на уступки (отношение к союзникам США в Юго-Восточной Азии, торговые переговоры, доступ к редкоземельным элементам и т.д.).　　　

Как это часто бывает, в Европе на этот счет возникла какофония мнений. О мнениях Польши и Франции мы уже говорили, тогда как Великобритания создает внешнюю открытость, но ставит настолько жесткие условия, что на данном технологическом уровне добыча там становится совершенно невозможной. Некий средний путь, который включает в себя разведку без разработки, безусловно, представляет интерес. На самом деле даже начало разведки месторождений сланцевого газа позволяет изменить соотношение сил с поставщиками и подталкивает их к тому, чтобы предложить более выгодные тарифы и тем самым сделать сланцевый газ нецелесообразным. Речь идет в первую очередь об отношениях Европы и России.

Владимир Путин был абсолютно прав, когда в выступлении в Думе в апреле 2012 года назвал сланцевый газ настоящей опасностью для России. Это может стать реальной альтернативой для стран, которые предпочитают дождаться того, когда технический прогресс позволит сделать добычу сланцевого газа безопаснее для окружающей среды. Речь может идти о формировании нового, настоящего партнерства с Россией. Только ей одной по силам предложить (пусть и более дорогостоящую) альтернативу сланцевому газу, если, конечно, она согласится снизить цены на «классический» газ. Это означало бы для Москвы отказ от использования энергетической зависимости ее клиентов как средства давления. Это выглядит не столь уже нереалистичным, если учесть потребность России в стабильной продаже ресурса, на котором держится значительная часть ее экономики. То есть, России определенно нужна Европа в добром экономическом здравии.　　　

Нам нужно не создавать препятствия, а наоборот приложить усилия для подготовки и подписания масштабного энергетического соглашения между Европой и Россией, которое, безусловно, способствовало бы снижению нынешней политической напряженности.

Наконец, сланцевая революция может повлечь за собой кардинальные изменения в соотношении сил между ключевыми игроками. Европа определенно не является важнейшим игроком в энергетике, но она не обречена на роль безучастного наблюдателя. Для этого ей нужно установить с Россией настоящее экономическое партнерство, так как только ему под силу преобразить политические отношения главных действующих лиц.

Юг Пуассоннье

19.03.2014 г.